МАССОВАЯ ОПЕРАЦИЯ. 3-й Отдел УГБ УНКВД НСО. НОВЫЕ ДАННЫЕ из допроса ПУГАЧЕВА.

     У нас появились новые документы по массовым репрессиям 1937-1938 г. в Новосибирской области, проводимые 3-м Отделом (КРО) УГБ УНКВД НСО под руководством ИВАНОВА Ф.Н, это протоколы допросов бывшего сотрудника 3-го Отдела ПУГАЧЕВА Афанасия Макаровича в качестве «свидетеля» военной прокуратурой СибВО 14-го и 15- го октября 1957 года. Сама прокуратура признает, что ПУГАЧЕВ «систематически фальсифицировал протоколы допросов арестованных, к лицам, которые не желали подписывать вымышленные протоколы, он применял меры физического принуждения» и по этим сфальсифицированным делам были расстреляны сотни невиновных, но тем не менее ВОЕННАЯ ПРОКУРАТУРА посчитала ПУГАЧЕВА просто свидетелем. Максимум, что попросила прокуратура Томский обком КПСС , это привлечь ПУГАЧЕВА к партийной ответственности!!!

СПРАВКА 

Родился в 1913 году в г.Кемерово. Образование — 7 классов. Специальность — слесарь.

До 1927 года находился на иждивении родителей и учился в г.Кемерово.

С 1927 по 1928-й год — ученик профтехшколы в г.Кемерово.

С 1928-го по 1930-й год — ученик профтехшколы в г.Томске.

С 1930-го по 1931-й год — слесарь отделения Центрального института труда в г.Томске.

В 1931 г. — мастер буровой разведки и промывальщик золота геолого-разведывательной партии в г.Лепсинске Казахстанской ССР.

С 1931-го по 1932 -й год — рядовой красноармеец 13-го Алма-Атинского полка ВО НКВД.

В 1932 году  — рядовой красноармеец 69-го Кызыл-Ординского дивизиона ВО НКВД 15-го Казаринского полка г.Казаринск Казахстанской ССР.

С 1932-го по 1934-й год — писарь дивизиона 15-го Казаринского полка.

Член ВКП (б) с мая 1932 года.

В 1934-м году — фельдъегерь 2-го разряда Кемеровского ГО НКВД.

С 1934-го по 1935-й год — практикант Кемеровского ГО НКВД.

В 1935-м году — пом.уполномоченного в Искитимском РО НКВД.

С 1935-го по 1938-й год — пом.оперуполномоченного Искитимского РО НКВД.

В период массовой операции 1937-1938 г. был прикомандирован в 3-й Отдел (КРО) УГБ УНКВД НСО. Фальсифицировал допросы арестованных. Применял пытки. Сотни человек по делам, в которых были сфальсифицированы протоколы допросов ПУГАЧЕВЫМ — расстреляны.  

С 1938-го по 1939 -й год- Временно исполняющий обязанности начальника Доволенского РО НКВД.

С сентября 1939 года по 1941 год — начальник Убинского РО НКВД. (сменил снятого за клевету  ВЕРЕЩАК И.И. бывшего начальника Тайгинского РО НКВД. прим.автора)

С июня 1941-го — ст. опер Убинского МРО УКГБ НСО.

С июня 1945 года — начальник Тегульдетского РО НКВД-МВД

С июля 1946 года — начальник Асиновского РО МВД.

С апреля 1947 года — начальник Верх-Кетского РО МВД.

С 1952-го года — на службе в Советской Армии в строительных частях, заместитель командира в в/ч 11012, майор.

Жена дочь старого чекиста работала в НКВД.

 

 

РАСПЕЧАТКА.

П  Р  О  К  У  Р  А Т  У  Р  А Союза Советских Социалистических Республик ВОЕННАЯ ПРОКУРАТУРА            Сибирского   военного округа        16 м а я 1957 г. № 002077 гор. Новосибирск

Сов. секретно   Экз. № 1 (Рассекречено) СЕКРЕТАРЮ   ТОМСКОГО ОБЛАСТНОГО   КОМИТЕТА КПСС   тов. МОСКВИНУ гор. Т о м с к

 

                                                       

В настоящее время военной прокуратурой Сибирского военного округа  проводится следствие в отношении бывших сотрудников УНКВД Новосибирской области, которые в период 1937-1938 гг. производили массовые необоснованные аресты граждан, а затем из них искусственно создавали всевозможные контрреволюционные организации и группы.

Расследование в отношении арестованных лиц проводилось преступными методами – заранее на арестованных составлялись схемы контрреволюционных организаций и связи ее участников, с указанием кто кого вербовал. Протоколы допросов обвиняемых составлялись в соответствии этих схем и по установленному трафарету, иногда даже без предварительного вызова арестованных. Содержание протоколов заполнялось вымышленными всевозможными фактами контрреволюционной вредительской деятельности, т.е. указывались всевозможные взрывы зданий, заводов, фабрик, поджоги государственных и общественных сооружений, крушения поездов, подготовку к совершению террористических  актов, уничтожение скота в совхозе и колхозах и т.п., чего в действительности  не было.

К арестованным, которые не давали нужных показаний для оперативных  работников, или не хотели подписывать заранее составленные вымышленные протоколы допросов, применялись всевозможные провокационные методы, в том числе, обман арестованных о необходимости таких вымышленных показаний, якобы в интересах Коммунистической партии Советского Союза и Советского правительства.

К лицам, не поддающимся провокационным методам, широко применялись меры физического воздействия, т.е. арестованные держались в кабинетах у  следователей на ногах или сидя на стуле в одном положении без сна и пищи по несколько суток, наряду с этим подвергались систематическим избиениям.

В результате таких преступных методов по вине бывших сотрудников УНКВД Новосибирской области в 1937-1938 гг. было арестовано и расстреляно большое количество ни в чем неповинных советских граждан.

Одним из участников этого грубейшего нарушения социалистической законности был ПУГАЧЕВ Афанасий Макарович, 1913 г. рождения, член КПСС  с 1932 г., в настоящее время проходит службу в войсковой части 11012 в гор. Томске.

Будучи допрошенным по существу фактов нарушения социалистической законности, ПУГАЧЕВ А. М. 15 октября 1955 г. в военной прокуратуре Сибирского округа признался, что он за период своей работы в органах НКВД систематически фальсифицировал протоколы допросов арестованных, к лицам, которые не желали подписывать вымышленные протоколы, он применял меры физического принуждения.

Как теперь установлено, в результате таких грубейших нарушений социалистической законности, было сфальсифицировано ряд дел, и большое количество ни в чем неповинных лиц было осуждено, в расследовании которых принимал активное участие ПУГАЧЕВ, так:

1. По архивно-следственному делу № 797252 по обвинению ПЕЛЛО, ЭЙНМАН и др., из 43 привлеченных к уголовной ответственности по постановлению НКВД СССР от 23 апреля 1938 г. расстреляно 36 человек, а 7 человек осуждены к длительным срокам заключения в ИТЛ.

Произведенной проверкой в 1954 г. установлено, что все осуждены и расстреляны были необоснованно, т.к. следственные материалы по данному  делу были полностью сфальсифицированы ПУГАЧЕВЫМ и другими сотрудниками НКВД.

Определениями Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 3 апреля и 11 декабря 1954 г. указанное дело в отношении всех осужденных лиц прекращено за отсутствием состава преступления.

2. По архивно-следственному делу № 796133 по обвинению АФАНАСЬЕВА С.М., ГОРНЯК Д. И., и др., всего 26 человек, решением Комиссии НКВД СССР от 29.4.1938 г. было расстреляно 13 человек, а остальные 13 человек заключены в ИТЛ.

ПУГАЧЕВ лично сфальсифицировал материалы следствия по этому делу на 13 человек.

Определением Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 10 октября 1956 г. уголовное дело в отношении всех осужденных лиц прекращено за отсутствием  состава преступления.

3. По архивно-следственному делу № 638656, на основании постановлений НКВД СССР от 14 января и 19 января 1938 года расстреляны ЛЕНАРТОВИЧ И. Г.,   НЕЧУНАЕВ Е. А. и другие, всего 110 человек.

Проверкой в 1956 году Управлением КГБ по Новосибирской области установлено,  что это дело было сфальсифицировано ПУГАЧЕВЫМ, АДЯЕВЫМ, ЛЫСКОВЫМ и другими сотрудниками Управления НКВД Новосибирской области.

Определением Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 3 ноября 1956 год  уголовное дело в отношении ЛЕНАРТОВИЧА и других прекращено за отсутствием состава преступления и все репрессированные по этому делу полностью реабилитированы.

4. По архивно-следственному делу № 639801, на основании постановления НКВД СССР от 14 января 1938 года расстреляны ШМЕЛЬЦЕР Ю. Г., ШЕВА Э. Е. и другие –  всего 43 человека и один человек – БУРШТАЛЕР на 10 лет заключен в    исправительно-трудовой лагерь.

Проверкой в 1956 году Управлением КГБ по Новосибирской области установлено, что ШМЕЛЬЦЕР и все другие – 43 человека расстреляны необоснованно, так как уголовное дело на них было сфальсифицировано работниками УНКВД Новосибирской области. В том числе и ПУГАЧЕВЫМ, который сфабриковал  материалы на 8 арестованных по данному делу лиц.

Определением Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 13 октября 1956 года   дело ШМЕЛЬЦЕРА и других прекращено за отсутствием состава преступления и все репрессированные по нему лица полностью реабилитированы.

5. По архивно-следственному делу на ЮСАЙТУСА Ивана Ивановича, ПАРАДНЯ Николая Адольфовича и других, осуждено Особым Совещанием при НКВД СССР и   Тройкой УНКВД Новосибирской области 29 человек, из них 23 человека расстреляны.

Проверкой в 1956 году установлено, что все эти 29 человек осуждены    необоснованно, так как уголовное дело на них сфальсифицировано работниками    Управления НКВД Новосибирской области, в том числе ПУГАЧЕВЫМ.

Определением военного трибунала Сибирского военного округа от 28 августа 1956 года уголовное дело в отношении ЮСАЙТУСА и других прекращено за отсутствием  состава преступления и все осужденные по данному делу лица полностью реабилитированы.

Сообщая о вышеизложенном, прошу Вас обсудить вопрос о привлечении ПУГАЧЕВА Афанасия Макаровича к партийной ответственности.

О принятых Вами мерах в отношении ПУГАЧЕВА прошу сообщить в военную прокуратуру СИБВО.

ПРИЛОЖЕНИЕ: копия протоколов допроса ПУГАЧЕВА от 14 и 15 октября 1955 года на 8 лист.

 

ВРИО ВОЕННОГО ПРОКУРОРА СИБВО

ПОЛКОВНИК ЮСТИЦИИ                                                     (Г. ЧЕМЕРОВ)

 

ВХ. № ОП-41

«20» V 1957 г.

Возвратить в секретную

Часть Обкома КПСС

 

 

 

КОПИЯ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ

 

 

1955 года октября месяц 14 дня                                             г. Новосибирск

 

 

Помощник военного прокурора Западно-Сибирского военного округа подполковник юстиции ЧУРЛЯЕВ допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля с соблюдением ст. ст. 162-168 УПК

 

ПУГАЧЕВА Афанасия Макаровича, 1913 года

рождения, урож. гор. Кемерово, Заместитель

командира в/ч 11012 – майор, женатый, в

Советской Армии с 1931 по 1934 года, служил в

погранвойсках, с 1934 по 1941 служил в органах

НКВД, с 1941 по 1952 г. работал в ИТЛ и с 1952

по настоящее время в Советской Армии, по

национальности русский, образование 7 классов,

из рабочих, не судимый, член партии с 1932 года.

Постоянное место жительства – гор. Томск 7,

Осиньки барак     3, кв.6.

 

Подписка: В соответствии со ст. 164 УПК я предупрежден об уголовной    Ответственности по ст. 95 УК за отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний.

(А. Пугачев)

 

 

По настоящему делу я могу показать следующее:

 

ВОПРОС: Вам для ознакомления предъявляется протокол допрос обвиняемого КИРНОС Якова Лаврентьевича, находящегося в архивно-следственном деле № 797262 том II л. д. 81-84.Скажите, этот протокол допроса Вами написан?

ОТВЕТ: Ознакомившись с указанным протоколом допроса я подтверждаю, что написан лично мной.

ВОПРОС: Произведенной проверкой установлено, что протокол допроса с его признательными показаниями о принадлежности к контрреволюционной организации и практической антисоветской деятельности лично Вами был сфальсифицирован, т.к. указанные в протоколе факты о том, что КИРНОС в 1937 г. якобы отравил стрихнином заведующего школой с. Михайловска Мошковского района ИВАНОВА Василия Ивановича и двух учеников —  ПЕТРОВА и ВАСИЛЬЕВА, а также поджог вокзала на ст. Буготак Томской жел. дор.– Вами лично были вымышлены, так как в действительности отравления зав. школой ИВАНОВА и двух учеников не было, а также  поджога вокзала Буготак не было. Объясните какую цель Вы преследовали при фальсификации протокола обвиняемого КИРНОС Якова Лаврентьевича?

ОТВЕТ: Прежде чем ответить на этот вопрос, я хотел бы сейчас чистосердечно    рассказать о тех грубых нарушениях социалистической законности, которые были в то время со стороны бывших сотрудников 3 отдела УНКВД Новосибирской области, где мне лично периодически приходилось принимать участие в расследовании дел в отношении арестованных лиц и по указанию старших своих работников допускать эти нарушения закона. В период массовых арестов советских граждан в 1937-1938 гг. в 3 отделе УНКВД Новосибирской области были следующие нарушения социалистической законности:

1. Арест отдельных советских граждан производился при отсутствии каких- либо материалов, подтверждающих их принадлежность к контрреволюционным организациям и группам, а также об их какой-либо антисоветской деятельности. За время своей периодической работы по расследованию уголовных дел в отношении арестованных лиц сотрудниками 3 отдела, мне приходилось неоднократно встречаться, когда весь материал на арест того или другого гражданина состоял: справки на арест, ордера на арест и постановлении об избрании меры пресечения и предъявления обвинения, в которых указывалось, что данный человек принадлежит к какой-либо контрреволюционной организации и ведет антисоветскую деятельность, однако, материалов, подтверждающих это, не было.
2. Расследование дел в отношении арестованных лиц, по указанию начальника 3 отдела ИВАНОВА Федора Николаевича и начальников отделений, где мне приходилось работать – ШЕСТОВИЦКОГО, ЭДЕНБЕРГА и других фамилий, которых я сейчас не помню,-проводилось упрощенным способом, суть которого заключалась в получении от арестованного его признательных показаний о принадлежности к какой-либо контрреволюционной организации или группы, без перепроверок показаний обвиняемых. При допросах, к арестованным, которые не давали признательных показаний, применяли меры физического воздействия, как выстойки и избиения. Особенно эти нарушения социалистической законности тогда были при расследовании дел в так называемом в Особом корпусе тюрьмы, где мне лично приходилось работать и наблюдать за этим.

1. Протоколы допроса обвиняемых, молодыми оперативными работниками и в особенности прикомандированными с периферии, как правило писались не со слов обвиняемого, а в соответствии с протоколом допроса какого-либо руководителя антисоветской группы или контрреволюционной организации, составленного начальником отделения. Лично я получал такие протоколы от ЭДЕНБЕРГА и ШЕСТОВИЦКОГО, когда мне приходилось принимать участие в расследовании дел под их руководством. Были случаи, когда обвиняемые по отдельным вопросам сами давали признательные показания о своей антисоветской деятельности. В связи с тем, что от нас молодых работников, в том числе и от меня – начальник 3 отдела ИВАНОВ и начальники отдел. в том числе и ЭДЕНБЕРГ требовали писать протоколы допроса обвиняемых с признательными показаниями, не только о принадлежности к какой-либо контрреволюционной группе или организации, но и о практической антисоветской деятельности, поэтому при составлении протокола допроса приходилось иногда самому следователю сочинять всевозможную «практическую антисоветскую деятельность» обвиняемого, т.е. придумывать различные диверсии, террористические акты и вредительство. Таким вот образом и был написан мной протокол допроса обвиняемого КИРНОС Якова Лаврентьевича, т.е. показания КИРНОС мною лично вымышлены. Однако я должен заявить, что такие вымышленные показания обвиняемых мною писались неоднократно, но в отношении кого и по каким делам я сейчас не помню.

Я должен заявить, что инициатива в изготовлении вымышленных протоколов допроса обвиняемых исходит не от меня, а в первую очередь от начальника 3 отдела ИВАНОВА и начальников отделений, в данном конкретном случае от ЭДЕНБЕРГА, т.к. я следствие по данному делу вел под непосредственным его руководством. О том, что эта инициатива исходит от ЭДЕНБЕРГА я могу подтвердить и тем, что он иногда по отдельным группам арестованных лиц заранее составлял схемы о контрреволюционных связях с указанием кто кого вербовал, и кто является руководителем группы и в соответствии этой схемы давал установку, как оформить протокол допроса в отношении того или другого арестованного. В соответствии полученных указаний производилось по сути дела не допрос обвиняемых, а оформление протоколов допроса. По каким конкретным делам это было, сейчас за давностью времени вспомнить не могу.

ВОПРОС: Вам для ознакомления предъявляются протоколы допроса обвиняемых:

ВЕРТЕ Эльвиры Фердинандовны от 7 марта 1938 года л. д. 195-199,  ДАНИЛЬСОН Якова Андреевича от 7 марта 1938 г. л. д. 200-205, ЦЕЛЛО Рудольфа Даниловича от 8 марта 1938 года л. д. 208-212, ПЕЛЛО Павлины Югановны от 7 марта 1938 года л. д. 213-217, том II. Архивно-следственного дела № 797252. Скажите эти протоколы допроса Вами написаны?

ОТВЕТ: Ознакомившись с указанными протоколами допроса я подтверждаю, что все они были написаны лично мной.

ВОПРОС: Произведенной проверкой установлено, что протоколы допроса обвиняемых ВЕРТЕ Э.Ф., ДАНИЛЬСОН Я.А., ПЕЛЛО Р.Д. и ПЕЛЛО П.Ю. с их признательными показаниями лично Вами были сфальсифицированы, так  как никто из перечисленных лиц никогда участниками никакой контрреволюционной организации не состояли и никакой враждебной деятельности против Советской власти не вели. Объясните, почему Вы сфальсифицировали их протоколы допроса?

ОТВЕТ: Ознакомившись со всеми материалами архивно-следственного дела  № 797252 по обвинению ПЕЛЛО Карла Даниловича и других, всего на 43 человека я должен признать, что все это дело было сфальсифицировано, так как в деле нет каких-либо объективных материалов, подтверждающих принадлежность к контрреволюционной организации кого-либо из привлеченных лиц к уголовной ответственности, а все обвинение построено только на личных признаниях самих обвиняемых, которые были получены в результате применения к арестованным незаконных методов следствия. Как я уже показал раньше, что расследование по данному делу проводилось под руководством ЭДЕНБЕРГА и в соответствии с преподнесенной им  схемой о контрреволюционных связях этих лиц, что же касается составления мной вымышленных протоколов допроса обвиняемых ВЕРТЕ Эльвиры Фердинандовны, ДАНИЛЬСОН Якова Андреевича, ПЕЛЛО Рудольфа Даниловича и ПЕЛЛО Павлины Югановны о их принадлежности к контрреволюционной организации и практической антисоветской  деятельности, как то поджоги, отравления скота, уничтожение колхозного имущества с целью вредительства, поджог станции Буготак Томской железной дороги, я так же подтверждаю, что все эти факты были мною вымышлены, т.к. в действительности их не было, но все это делалось потому, что в то время производились массовые необоснованные аресты советских граждан, так называемые, -линейные аресты, т.е. аресты по национальностям. Из арестованных лиц, в частности эстонцев, латышей, литовцев ЭДЕНБЕРГОМ искусственно создавались всевозможные контрреволюционны организации и группы, как я уже показал, составлялись схемы   контрреволюционных связей и нам молодым работникам давались указания как вести следствие. Больше того я должен заявить, что были отдельные случаи, когда протоколы допроса обвиняемых писались до их вызова на допрос в соответствии этих схем или протокола допроса какого-либо участника контрреволюционной организации, составленного ЭДЕНБЕРГОМ. Сказать по каким конкретным делам это было, за давностью времени, сейчас назвать не могу, но это было в действительности, так как я лично сам это делал по приказанию ИВАНОВА и ЭДЕНБЕРГА, а не выполнять их требований я не мог, т.к. за неповиновение, им я мог быть сам арестован и привлечен к уголовной ответственности. В подтверждение этого я привожу следующий факт  – летом 1937 г., будучи прикомандирован в 3 отдел и находясь в особом корпусе я заболел ангиной, ввиду чего не сделал всего того, что было приказано ЭДЕНБЕРГОМ и лег отдыхать на диван в своем кабинете, причем это было  глубокой ночью, т.е. в 2-3 часа и в это время из УНКВД в Особый корпус приехал ИВАНОВ, зашел ко мне в кабинет вынул из кармана моей гимнастерки,  лежащей на столе, партийный билет и взял оружие мое, после этого уехал в Управление. На мою просьбу возвратить мне партбилет и оружие ИВАНОВ не возвратил, а заявил, что он за это накажет меня Боясь, как бы не быть арестованным, утром следующего дня я на имя Начальника УНКВД области написал рапорт с просьбой не наказывать меня и при рапорте я приложил справку от врача о том, что я действительно был в то время больной ангиной. После беседы начальника Управления со мной по этому вопросу, партбилет и оружие ИВАНОВЫМ мне были возвращены. Протокол записан с моих слов верно, мною прочитано.  (ПУГАЧЕВ)

Допросил:  Помощник военного прокурора ЗАПСИБВО

подполковник юстиции —  ЧУРЛЯЕВ

 

КОПИЯ ВЕРНА: Пом. военного прокурора СИБВО

Подполковник юстиции

(ЧУРЛЯЕВ)

ПРОТОКОЛ допроса свидетеля.

15 октября 1957 г. г. Новосибирск

Помощник военного прокурора Западно-Сибирского военного ок­руга — подполковник юстиции Чурляев, допрашивал нижепоимено­ванного в качестве свидетеля с соблюдением ст ст. 162-168 УПК ПУГАЧЕВА Афанасия Макаровича, 1913 года рождения, место рождения — г. Кемерово, заместитель командира в/ч 11012 — майор, женатый, с 1931 по 1952 г. в органах НКВД-МВД и с 1952 г. — в строительных частях Совет­ской Армии, русский, образование 7 классов, из рабочих, не судимый, член КПСС с 1932 г. постоян. местожитель­ство — г. Томск-7, Осиньки, барак 3, кв. 6.

ПОДПИСКА: В соответствии со ст. 164 УПК я предупрежден об уголовной ответственности по ст. 95 УК за отказ от дачи показаний.

(А. ПУГАЧЕВ)
Вопрос: Из Ваших показаний от 14 октября 1955 г. вытекает, что в период массовых арестов советских граждан в 1937-1938 гг. аресто­вывались и ни в чем неповинные люди, а затем сотрудниками 3 отдела УНКВД Новосибирской области искусственно создавались из аресто­ванных лиц различные контрреволюционные организации и группы. Правильно я Вас понимаю?

Ответ: Да, в период 1937-1938 гг. при производстве массовых аре­стов советских граждан 3 отделом УНКВД Новосибирской области арест производился по национальным признаниям, т. е. арестовыва­лись немцы, китайцы, поляки, латыши, литовцы, эстонцы и другие национальности, при отсутствии иногда на этих лиц каких-либо мате­риалов подтверждающих их принадлежность к какой-либо контррево­люционной организации. Из арестованных лиц создавались различные контрреволюционные группы и организации, а для облегчения следст­вия в отношении арестованных лиц начальниками отделения, в част­ности, ШЕСТОВИЦКИМ и ЭДЕНБЕРГОМ составлялись схемы контрреволю­ционных организаций и групп, где заранее указывались кто руководи­тель группы, кого он завербовал и с кем был связан по преступной деятельности. Каждому оперативному работнику давалась ими опре­деленная группа арестованных лиц с указанием от какого арестован­ного какие нужно будет получить показания в соответствии состав­ленным начальниками отделений схемами. Кроме схем и инструктажа иногда я лично получал от ЭДЕНБЕРГА и ШЕСТОВИЦКОГО образец прото­кола допроса, в соответствии которого писал протоколы допроса и вызывал арестованных лиц для их подписания. Как я сказал раньше, что были случаи, когда протоколы допроса обвиняемых писались в отсутствии арестованных лиц, а они вызывались только для подписа­ния. Вызванных арестованных для допроса или подписания протокола первоначально уговаривали о необходимости дачи таких показаний, разъясняли арестованным, что органам НКВД хорошо известно, что он никакого преступления не совершал, но такие показания нужны в це­лях очистки нашей Родины от контрреволюционного элемента, либо высылки из г. Новосибирска какого-либо консульства — немецкого, эстонского и других. Были случаи, что арестованные верили этому и подписывали протоколы. Когда же арестованные отказывались от подписания таких протоколов, тогда к таким арестованным применя­лись меры физического воздействия — ставили на ноги — выстойки или подвергали избиениям. Я лично за всю свою работу в 3 отделе аресто­ванных не избивал, но на выстойки ставил и держал их на ногах пока не подпишут протокол. Это я делал потому, что тогда такие указания исходили от начальников отделений и отделов, в результате чего, применение выстойки считалось нормальным методом допроса, и в этом никто никого не стеснялся, и все это делалось в открытую.

В результате этого, люди вынуждены были оговаривать себя и своих знакомых и близких в принадлежности к различным контрреволюционным организациям и группам

Вопрос: Расскажите, как часто и по каким делам Вам приходилось принимать участие в фальсификации уголовных дел в период Вашей работы в 3 отделе УНКВД Новосибирской области?

Ответ: За период своей работы в 3 отделе УНКВД Новосибирской области мне неоднократно приходилось принимать участие в фальси­фикации уголовных дел в отношении арестованных лиц, где я писал вымышленные протоколы допроса и применял к арестованным лицам меры психического и физического воздействия — к психическим мерам воздействия относятся различные уговоры о необходимости подписа­ния протоколов якобы в интересах Советского правительства и Ком­мунистической партии, однако, агентуру для провокационных целей я не использовал и вообще камерной агентуры лично я не имел. К физи­ческим мерам воздействия относятся в основном выстойки, которые в своей работе я также применял, как и другие оперативные работники. Протоколы допроса обвиняемых я действительно составлял вымыш­ленные, т.к. при допросе арестованные, как правило, сами не давали признательных показаний о принадлежности к какой-либо контррево­люционной организации, а начальник отдела ИВАНОВ и начальники отделений, где мне приходилось работать, давали установки получать от арестованных только признательные показания о причастности аре­стованных к различным контрреволюционным организациям и прика­зывали протоколы писать с фактами практической антисоветской дея­тельности. Особое Совещание НКВД СССР не рассматривало дела. Больше того, бывало тогда напишешь протокол допроса обвиняемого без его практической антисоветской деятельности, но такие протоколы ИВАНОВЫМ и ЭДЕНБЕРГОМ возвращались мне для их пересоставления с целью насыщения протоколов практическими фактами, а так как об­виняемые сами не говорили о каких-либо практических антисоветских действиях, поэтому приходилось самому придумывать различные вы­мышленные факты: вредительства, террористических актов и дивер­сий, которых в действительности не было. По каким конкретно делам я принимал непосредственное участие в фальсификации уголовных дел, сейчас за давностью времени вспомнить всех не могу, но участие в фальсификации уголовных дел я принимал часто, так были сфальси­фицированы нами дела под руководством ЭДЕНБЕРГА: дело по обвине­нию ПЕЛЛО Карла Даниловича и других лиц в количестве 43 человек, которое было мне предъявлено для ознакомления 12 и 14 октября 1955 года. Так же хорошо помню, что под руководством ЭДЕНБЕРГА было сфальсифицировано цыганское групповое дело, часть цыган была аре­стована милицией за различные кражи и мошенничества, а другая часть цыган были артистами и прибыли в город Новосибирск на гаст­роли, которых ЭДЕНБЕРГ прямо в театре арестовал и привез в Особый корпус тюрьмы, где я, ГРИГОРЬЕВ и еще несколько молодых оперра­ботников под руководством ЭДЕНБЕРГА принимали участие в расследо­вании этого дела. Помню, что ЭДЕНБЕРГОМ была составлена на аресто­ванных цыган схема контрреволюционной шпионской организации, с указанием кто кого вербовал, кто являлся руководителем группы и дана была также схема протокола допроса цыган. В соответствии схем, полученных от ЭДЕНБЕРГА лично, я на несколько человек напи­сал протоколы допроса. Хорошо помню, что лично ЭДЕНБЕРГ допра­шивал руководителя этой контрреволюционной организации — Кольдорас-Вишнякова, который долго не давал признательных показаний о своей принадлежности к контрреволюционной организации, его ЭДЕНБЕРГ держал на выстойке и в наручниках. Это я лично видел сам, когда по делам службы заходил в кабинет к ЭДЕНБЕРГУ, помню, что Кольдорас-Вишняков просил у ЭДЕНБЕРГА показать ему его жену цыганку Вишнякову, после чего, Кольдорас-Вишняков говорил, что подпишет написанный ЭДЕНБЕРГОМ протокол допроса. Я должен заявить, что хо­тя я лично принимал участие в фальсификации уголовных дел, однако это я делал не по своей инициативе, а по прямому указанию своих начальников, в частности, по делам ПЕЛЛО Карла Даниловича и Кольдорас по указаниям ЭДЕНБЕРГА, не выполнять его указания я не мог, но, однако, все мое участие в фабрикации уголовных дел сводилось в на­писаниях  вымышленных протоколов допросов обвиняемых, сам же я ни одного человека не арестовал, за все свое время в 3 отделе, ни од­ного следственного дела сам не оканчивал, ни одного обвинительного заключения не писал, а все время использовался для выполнения от­дельных поручений, в основном, которые сводились к оформлению протоколов допроса обвиняемых в соответствии полученных указаний от ЭДЕНБЕРГА или ШЕСТОВИЦКОГО, с которыми мне больше всего при­ходилось работать в Особом корпусе тюрьмы по расследованию дел. Должен заявить, что в то время незаконные аресты советских граждан и фальсификация против их уголовных дел, о чем я чистосердечно показал на допросах, в период моей периодической работы в аппарате 3 отдела УНКВД Новосибирской области в 1937-1938 гг., в тот период я глубоко был убежден, что такая работа в 3 отделе организовывалась на основании приказов и директив НКВД СССР и УНКВД области. Будучи молодым по возрасту и неопытным по работе, сомневаться в преступности этих указаний я не мог, и к тому же, как вр. и. о. помощ­ника оперуполномоченного райотдела НКВД, не имел никакого дос­тупа для изучения действующих тогда приказов и директив НКВД СССР, на основании которых производились массовые аресты совет­ских граждан и подобная практика следствия. Поэтому я, как и все другие оперативные работники, работавшие в Особом корпусе по рас­следованию дел в 1937-1938 гг., совершенно открыто под руково­дством бывших начальников отделений ЭДЕНБЕРГА, ШЕСТОВИЦКОГО, КОННОВА и начальника отдела ИВАНОВА проводил расследование дел с нарушением социалистической законности. Никто из оперативных работников, в том числе и я, не думали, чтобы через восемнадцать лет нам придется нести ответственность. В данное время мне стало ясно, что в период 1937-1938 гг. бывшими сотрудниками 3 отдела УНКВД Новосибирской области, в том числе и мной, допускалось грубое на­рушение социалистической законности, как при аресте советских гра­ждан, так и при производстве следствия в отношении арестованных лиц, о чем я показал выше.

Вопрос: Чем желаете дополнить свои показания?

Ответ: Дополнить свои показания по существу дела ничем не мо­гу, но хочу пояснить, что на допросе 12 октября 1955 года по вопросу фактов нарушения социалистической законности бывшими сотрудни­ками 3 отдела УНКВД Новосибирской области при производстве мас­совых арестов советских граждан и при расследовании дел в период 1937-1938 гг. я дал не совсем правильные показания, это получилось потому, что я работал в 3 отделе периодически, поэтому рассчитывал, что по фактам нарушения социалистической законности должны дать показания в первую очередь штатные работники 3 отдела, которые

бесспорно должны больше знать по этому вопросу, чем я, но в связи с тем, что допрос стал вестись по конкретным фактам и конкретных лиц, я тогда пришел к заключению о необходимости дачи правдивых показаний и на последующих допросах показал все так, как оно было в действительности.

Протокол допроса записан с моих слов верно,

лично читал — А. ПУГАЧЕВ

Допросил: Помощник военного прокурора ЗАПСИБВО
подполковник юстиции Чурляев

Копия верна: Помощник военного прокурора СИБВО
подполковник юстиции Подпись Чурляев
ЦДНИТО. Ф-607. Оп.1.Д.2538. Л. 160-163.Копия. Машинопись.