Выявлен бывший начальник Куйбышевского оперсектора НКВД , он же организатор и участник массовых репрессий — ПЕРМИНОВ Петр Романович.
Да, это этот самый ПЕРМИНОВ, чье имя есть на памятнике репрессированных и расстрелянных в Коммунарке. Хотя он расстрелян не был. Это тот самый ПЕРМИНОВ, кто фабриковал дела и убивал невиновных в 1937-1938 годах, а во время войны после чудесного помилования-спасения, прошагал в тылу врага партизанскими тропами более 2000 км по Восточной Европе. Что это? Два разных ПЕРМИНОВА или один? Историкам еще предстоит ответить на этот вопрос, тогда когда откроют архивы. Мы же опубликуем то, что нам известно о нем сейчас.
СПРАВКА НА ПЕРМИНОВА
ПЕРМИНОВ Пётр Романович (1906 – 1977). Чл. компартии с марта 1928; чл. ВЛКСМ с июля 1923 по 1928. Уроженец с. Краснозёрского одноимённого р-на Алт. края. Из семьи почтового служащего, образование начальное (3 кл. сельской школы и 2 кл. школы 2-й ступ.). До 1920 учился. В 1920-21 почтовый рассыльный. В 1922-23 доброволец РККА, в 1923-24 технический сотрудник угрозыска. В 1924-25 секретарь президиума уездного комитета крестьянской взаимопомощи. В 1925-26 секретарь окружного отдела народного образования. В ОГПУ-НКВД с 1.4.1926, регистратор. С 1.9.1928 по окт. 1930 пом. уполн., уполн. Каменского окротдела ПП ОГПУ Сибкрая, фабриковал дела на крестьянские повстанческие орг-ции; чл. горсовета, с дек. 1930 чл. президиума РИКа и пленума РК ВКП(б). С окт.-нояб. 1930 (и на февр. 1931) нач. Каменского РАП ПП ОГПУ ЗСК, фабриковал дело на бывших партизан. На 1932 – нач. СПО Нарымского оперсектора ОГПУ, с 1.10.1932 (и на нояб. 1932) – врид нач. Нарымского оперсектора ПП ОГПУ ЗСК. На март–сент. 1934 – нач. СПО Барнаульского оперсектора ОГПУ-НКВД. Не позднее дек. 1934 (работал до конца 1935) назначен нач. Немецкого РО УНКВД ЗСК, активно фабриковал дела на немцев. Не позднее 19.11.1935 возглавил Бийский РО УНКВД ЗСК, лейтенант ГБ (22.3.1936). С окт. 1936 по февр. 1937 нач. 4 отделения СПО УНКВД ЗСК. С февр. (по сент.) 1937 уполн. УГБ по Куйбышевскому кусту и нач. Куйбышевского оперсектора УНКВД ЗСК, ст. лейтенант ГБ; активный организатор репрессий. Награждён ЗНПЧ (25.8.1937). С окт. 1937 по март 1939 нач. СПО УНКВД по Алт. краю, лично истязал арестованных. На янв. 1938 врид нач. УНКВД по Алт. краю, на июль 1938 зам. нач. УНКВД по Алт. краю. В янв. 1938 вместе с И.Я. Юркиным организовал арест в Рубцовском оперсекторе НКВД как эсеров-повстанцев 810 чел., из которых 294 были расстреляны, а 242 – освобождены. По делу Эрбиса приказал арестовать 200 немцев (все расстреляны как немецкие шпионы). По некоторым др. делам, сфабрикованным П., было расстреляно 22 чел. (из группы учителей в 31 чел.), 21 чел. (из 62 командиров запаса РККА) и 16 чел. Также сфабриковал дела на 13 прокурорских работников и 10 сотрудников УНКВД по Алт. краю. На янв. 1939 нач. КРО УНКВД по Алт. краю; 13.1.1939 получил в УГБ УНКВД строгий партвыговор с предупреждением за притупление бдительности, карьеризм, зажим критики, угодничество. Барнаульским ГК ВКП(б) 7.3.1939 был искл. из партии; 9.3.1939 арестован по ст. 58-7-11 УК за нарушения законности. 28-29.5.1941 ВК ВС СССР в Москве был осуждён к расстрелу. Пред. Верхсуда СССР 22.6.1941 отменил приговор и передал дело на новое рассмотрение. 18.4.1942 ВТ войск НКВД ЗСО в Новосибирске приговорил П. по ст. 193-17 УК к 10 годам ИТЛ с отсрочкой исполнения и отправкой на фронт. С дек. 1942 командир разведгруппы в тылу противника, прошёл более 2.000 км по тылам врага, в авг. 1943 организовал разведывательный рейд в Киев. Лично выявил до 200 «немецких шпионов-предателей» и участников националистич. формирований. Воевал в партизанском отряде «Олимп» (командир Карасёв). Был дважды ранен и контужен, лечился; в сент. 1944 вторично заброшен в тыл (к чехословацким партизанам) в качестве зам. нач. опергруппы НКГБ СССР; вёл диверсионно-разведывательную деятельность. Награждён орденом Кр. Звезды и мед. «Партизану Отечеств. войны». В КПК при ЦК ВКП(б) 27.4.1945 был восст-н в чл. партии. Впоследствии пенсионер, жил в Москве. (ТЕПЛЯКОВ А.Г.)
Как видим из справки,начало карьеры ПЕРМИНОВА похоже на карьеры других сибирских чекистов. С минимальным образованием попадает на работу в ОГПУ. Активно участвует в раскулачивании крестьян и фабрикации дел на повстанческим организациям. Принимает участие в уничтожении сибирских партизан. Потом переброшен в Нарым, где оттачивались навыки по уничтожению бывших белогвардейцев и спецпоселенцев, затем в Немецкий район, где разоренные немцы не понимали, сколько еще можно их грабить, потом Бийск, где проводились массовые аресты крестьян . Затем за «успехи» переведен в Новосибирск и назначен начальником отделения самого элитного отдела СПО (секретно-политического). А тут уже подоспел «Большой террор» и готового молодого кадра отправили в Куйбышев сначала уполномоченным, а потом уже начальником оперсектора.
В Куйбышеве ПЕРМИНОВ с февраля 1937 года по октябрь 1937 года был непосредственным руководителем и организатором арестов в рамках так называемой «массовой операции» по уничтожению населения на территории Куйбышевского оперсектора НКВД Западно-Сибирского края . Под его руководством составлялись фиктивные шаблоны уголовных дел, проводились аресты и при его личном участии убивали невиновных в Куйбышевской тюрьме.
Согласно «Сводки об арестованных и осужденных судебной Тройкой при УНКВД по ЗСК и приведенных в исполнение приговорах (по состоянию на 5 октября 1937 года)». Заметим, что эта сводка только на начало массовой операции (!!!), в Куйбышевском оперсекторе, под руководством ПЕРМИНОВА было арестовано 1581, расстреляно 1256 человек
(ГАНО. Ф. П-4. Оп. 34. Д. 26. Л. 10-14
25 августа 1937 года ПЕРМИНОВ был удостоен звания «Почетный работник ВЧК-ОГПУ (XV)»
В октябре 1937 года ПЕРМИНОВ в связи с повышением и назначением начальником 4-го Отдела Алтайского УНКВД, покидает Куйбышев. Но там остаются им воспитанные кадры, которые научились фальсифицировать дела, грабить арестованных, а после их уничтожать. И они отличились! О деятельности Куйбышевских палачей-душителей мы уже писали. Даже советское правосудие того времени вздрогнуло от зверств и тех преступлений, что вскрылись в Куйбышевском оперсекторе. В августе 1940 года Военным Трибуналом трое бывших подчиненных ПЕРМИНОВА за зверства и нарушения рев.законности были приговорены к расстрелу. Только перевод спас ПЕРМИНОВА и ЛУНЬКОВА от скамьи подсудимых на этом процессе, но не уберег от другого. Для которого они успели снова «отличиться» уже в других должностях на новых местах работы. ЛУНЬКОВ назначенный начальником Ленинского ГО НКВД «погорел» на так называемом «детском деле», где он и его подчиненные арестовывали и содержали в общей тюрьме детей от 12 лет.
ПЕРМИНОВ же назначенный начальником СПО Алтайского УНКВД успел вместе со своими подчиненными сфабриковать, арестовать и отправить на смерть в Алтайском крае не мало невиновных людей . Даже краевого прокурора ПОЗДНЯКОВА, перешедшего дорогу начальнику УНКВД ПОПОВУ, сумели арестовать и выбить пытками нужные показания. ПОЗДНЯКОВА пытал подчиненный ПЕРМИНОВА САЛТЫМАКОВ . 22 дня стоял на выстойке бывший прокурор без еды и воды, с разбухшими ногами падал в обмороки, его избивали и снова поднимали.
В Барнауле творился такой же ад, как и в Куйбышеве, потребовались все ранее приобретенные навыки ПЕРМИНОВА : фальсификация уголовных дел, написанных по разработанным заранее схемам, пытки и мародерство.
Из протокола допроса бывшего секретаря начальника УНКВД по Алтайскому краю М.Л. ШОРРА:
<…>’
В момент приезда сотрудников в Алтайский край число арестованных было небольшое», поэтому с первых же дней работы ПОПОВ начал организовывать работу по проведению операции изъятия контрреволюционного элемента по Алтайскому краю. Организация эта носила явно примитивный характер. Не знаю, на чем основывался ПОПОВ, но им была составлена шифротелеграмма на имя бывшего наркома ЕЖОВА с запросом санкции на дополнительный арест 3 тыс. человек, как бы в дополнение к тому количеству, которое подлежало аресту по городу Барнаулу и всем районам, отошедшим к Алтайскому краю, ранее включавшихся в заявку бывшего УНКВД по Запсибкраю*». Точность этой цифры и такого запроса можно установить путем проверки шифроделопроизводства УНКВД за октябрь 1937 года.
До организации края я в течение пяти с половиной лет работал в Барнауле, знаю почти все районы, входящие в состав УНКВД, и с уверенностью заявляю, что такого количества подучетных органам НКВД лиц, которые бы проходили по агентурным делам, разработкам или делам-формулярам, не было. Этим я хочу сказать, что данная цифра была взята ПОПОВЫМ просто произвольно. Тем не менее, санкции от наркома ПОПОВ получил.
Вызвав к себе в кабинет ПЕРМИНОВА, который являлся в то время начальником 4-го отдела и лицом, замещавшим во время отъезда ПОПОВА, ПОПОВ, вооружившись конторскими счетами, вместе с ПЕРМИНОВЫМ начали указанную цифру разверстывать по- районно, исходя при этом исключительно из населенности и экономического состояния того или иного района. Мне помнится, что таким образом было разверстано по всем районам примерно около 2200 человек, что также можно установить по шифротелеграммам. В отношении остатка в 800 человек ПЕРМИНОВ, обращаясь к ПОПОВУ, сказал: «Серафим Павлович, это количество нужно оставить на всякий случай в резерв, возможно, какой-нибудь район запросит дополнительной санкции, это с одной стороны, с другой стороны, из этой цифры будем производить аресты по г. Барнаулу».
Так и было сделано. В этом отношении ПЕРМИНОВ, пожалуй, оказался дальнозорким. Буквально через несколько дней единственно от одного района, это Славгородского, была получена телеграмма с встречным планом. Начальник Славгородского райотделения КУЗНЕЦОВ, не довольствуясь цифрой, как будто бы в 300 человек, данной ему ПОПОВЫМ, на Славгород запросил дополнительно еще, кажется 200 человек. Опять таки, это можно установить по шифротелеграммам. ПОПОВ вызвал к себе ПЕРМИНОВА, показал ему эту телеграмму, спросил: «Как быть»? ПЕРМИНОВ высказался за необходимость дать дополнительно Славгороду 200 человек. При этом ПОПОВ ПЕРМИНОВУ сказал примерно следующее: «КУЗНЕЦОВ молодчина, умеет работать, надо, Петр Романович, посмотреть, как мы можем использовать его здесь, в аппарате». На этом разговор окончился и ПЕРМИНОВ ушел.
Организовав таким образом «работу» по операции в районах, ПОПОВ одновременно с этим приступил к производству арестов в самом городе Барнауле. Если мне не изменяет память, аресты начались после организации края, числа с 10-11 октября 1937 года. Первое время арестованных почти не допрашивали, весь состав был занят арестами и оформлением этих арестов. Мне лично приходилось оформлять ордера путем визировки печатью, в день примерно до 100 ордеров <…>
Выписка верна: ст. следователь следотдела УКГБ
при СМ СССР по Алтайскому краю, майор (подпись)
Копия верна [подпись неразборчива]
ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 5700. Т. 8. Л. 240-250. Машинописная заверенная копия. Опубликовано: Этноконфессия в советском государстве. Меннониты Сибири в 1920-1980-е годы. Аннотированный перечень архивных документов и материалов. Избранные документы / Сост. А. И. Савин. Новосибирск; СПб., 2006. С. 432-433.
В поле деятельности ПЕРМИНОВА были советские и партийные работники, при аресте которых было что брать. Тащили все: часы, ружья, патефоны, деньги, облигации, ценности, а также квартиры! Жилищный вопрос всегда стоял остро, а тут особо, Алтайский УНКВД был только что создан,»ценные» кадры прибывали и их нужно было расселять. И как было не воспользоваться такими «уникальными» возможностями. «Нач. отдела П.Р.ПЕРМИНОВ представлял из себя зав. жилотделом, а начальник отделения СПО К.Д.КОСТРОМИН — агента жилотдела. Они имели большую связку ключей и распределяли квартиры. Из кулуарных разговоров можно было понять, что основанием к аресту были приличные дома» (Из книги ТЕПЛЯКОВА А.Г.). Так расселяли вновь прибывших сотрудников НКВД в Алтайский край. Самому начальнику УНКВД ПОПОВУ достался дом знаменитого в Барнауле врача Александра КИРКИНСКОГО на ул. Никитина*. Бывший секретарь ПОПОВА М.Л. ШОРР показал на допросе, что при арестах врачей начальник краевого управления НКВД «преследовал цель наибыстрейшего разрешения жилищного вопроса для прибывших в управление работников». Вселились в дома и квартиры врачей и другие сотрудники ПЕРМИНОВ, ЮРКИН, ЛАЗАРЕВ и КРЮЧКОВ.
*Каждый четвертый врач в Барнауле был арестован. Оно и понятно почему. Купцов, фабрикантов и промышленников давно уничтожили, их дома отобрали и распределили, последними нетронутыми оставались врачи (Прим.автора)
А вот еще «подвиги» ПЕРМИНОВА, в январе 1938 года вместе со своим заместителем И.Я. ЮРКИНЫМ организовал арест в Рубцовском оперсекторе НКВД как эсеров-повстанцев 810 чел., из которых 294 были расстреляны, а 242 – освобождены. По делу Эрбиса приказал арестовать 200 немцев (все расстреляны как немецкие шпионы). По некоторым другим делам, сфабрикованным ПЕРМИНОВЫМ, было расстреляно 22 чел. (из группы учителей в 31 чел.), 21 чел. (из 62 командиров запаса РККА). Также сфабриковал дела на 13 прокурорских работников и 10 сотрудников УНКВД по Алтайскому краю.
О том как велось «следствие» в Алтайском УНКВД написал бывший чекист этого управления БАЕВ Н.Л.
Вот некоторые отрывки:
«Известно, например, что аресты производились по спискам, так сказать общим чохом без разбора, при отсутствии агентурных материалов, что в протоколы допроса обвиняемых «приписывались» в качестве «завербованных» участников контрреволюционных] организаций такие фамилии, которых эти обвиняемые никогда не знали и не слышали. Об этих и подобных им грубых «нарушениях» говорилось на партсобрании, но это капля в море.
Не случайно, например, то явление, что, сколько бы как бы не арестовывали людей всех степеней и рангов за время ПОПОВА, но почти не было ни одного такого арестованного, который бы «не сознался» (мне, например, известен только один не сознавшийся арестованный).
Не случайно, также, что в течение суток один следователь заканчивал несколько дел, «вскрывая» крупные «разветвленные» к-р организации, с самыми коварными методами «вербовок».»
Там же:
«Какие же применялись пытки? Я укажу на два наиболее распространенные и «оправдавшие» себя на деле.
Первое это так называемая «выстойка». Обвиняемого не допрашивали, а ставили на ноги и держали его в таком положении, не давая даже пищи до тех пор, пока он не «расколется» (т. е. пока не сознается). Арестованные выдерживали такие выстойки по 5-10 суток, в отдельных случаях и по 15 суток. После этой пытки арестованный не мог ходить, так как ноги деревенели, не мог даже говорить, еле ворчал языком и почти в бессознательном состоянии он или давал «показания», или подписывал «протоколы допроса». Зачастую, когда арестованный сам не мог говорить и писать, он давал согласие «Напишите, я все подпишу». И разве мало таких случаев, когда протоколы писались без арестованных, сплошь и рядом.
Это был испытанный «метод» допроса и применялся по всему Управлению, включая и РО НКВД и ко всем без исключения арестованным, которые запирались. Однако такой «метод» в смысле темпа допроса очень медленный.
Второй «метод» более быстрого воздействия на арестованного, я бы сказал, кошмарный метод, это, так сказать, «посадка на стул» (на табуретку), неплохо было бы, к слову говоря, сейчас его применить в допросе ПОПОВА.
При помощи этого метода можно за один-два часа «вскрывать» крупную «разветвленную» контрреволюционную] организацию, может быть даже «мировую», в зависимости от того, кто будет посажен на стул, человек маленького или большого «масштаба», в смысле того, какое общественное положение этот человек занимал до ареста и какие он имел знакомства. Данный метод очень прост: арестованного садили на самый угол стула, причем так, чтобы у него ноги были раскинуты на вытяжку широко в стороны, а руки опущены. Таким образом, арестованный на стуле сидит, не опираясь ни ногами, ни руками. Через полчаса наиболее выносливый арестованный, максимум через час падал со стула без памяти, бил себя по лицу, а затем «давал показания», или вернее говоря, подписывал протокол допроса, причем, с такими показаниями, о которых без содрогания в сердце нельзя подумать. Ну, конечно, подписывал такой протокол арестованный, боясь, чтобы снова не посадили на стул, сговаривался: «Раз уж так надо советской власти, все подпишу».
Говорят также, что были побои, но я таких случаев не знаю, поэтому о них не говорю, к тому же, как мне кажется, побои это чепуха в сравнении «с посадкой на стул».
Вновь арестованные при посадке в тюрьму сразу узнавали обо всех этих методах допроса, поэтому многие, особенно слабовольные, при первом же вызове на допрос заявляли, что «я все подпишу без запирательства, только не мучьте меня и скорее отправляйте в лагеря».
Возможно некоторые арестованные надеялись на суд, думая рассказать там о применявшихся к ним пытках, но некоторые на это совершенно не надеялись, а стремились скорее бы только выбраться из тюрьмы в лагеря, так как периодами в тюрьмах было такое скопление арестованных, что не только лежать, а иногда негде было сидеть, или даже более или менее свободно стоять. Некоторые арестованные не выдерживали и умирали, а очень многие «добровольно» соглашались давать показания о самых кошмарных преступлениях, лишь скорей получить какой-нибудь конец.»
А это выдержка из протокола допроса бывшего начальника отделения СПО Алтайского УНКВД САЛТЫМАКОВА Т.К.* о том как обстояли дела в 4-м отделе (СПО), которым руководил ПЕРМИНОВ.
[г. Барнаул] 23 декабря 1939 г.
<…>»
Ответ: В практике работы 4-го»‘ отдела, как и других отделов, в последующий период массовой операции по изъятию контрреволюционного элемента, упрощенное ведение следствия настолько истолковывалось расширительно, что малейшей хотя бы косвенной зацепки было достаточно, чтобы произвести арест и привлечь к ответственности.
Помню, в период проведения операции по эсеровскому, церковно-монархическому элементу, составлялись списки на основе имевшихся агентурных или официальных данных в УНКВД или на основе данных спецчастей учреждений, адресного стола. Эти данные в основном содержали в себе сведения о том, что такой то в прошлом судим за антисоветскую деятельность, соцчуждый, имеет связи с антисоветской средой, бывший колчаковец и т. д. В большинстве не было конкретных фактов, изобличающих в контрреволюционных или антисоветских действиях. По списку составлялись стандартные постановления на арест, которые утверждались начальником УНКВД и крайпрокурором.
Однажды в декабре 1937 г. или начале января 1938 г. по всем отделениям была заготовлена уйма постановлений с указанием на всех только того, что данное лицо является участником эсеровско-повстанческой церковно-монархической организации и так как такие постановления писались мной, писались и другими работниками. Знаю, что большое количество постановлений писалось по 2-му отделению, возглавляемому КУЗЬМИНЫМ Федором.
Техническая работа выполнялась ВОРОНИНЫМ, бывшим помощником уполномоченного, сейчас работает в Барнауле на мясокомбинате. Я работал тогда начальником 4-го отделения (информационного) и тем не менее участвовал в ведении следствия в отношении арестованных по делу указанных организаций. Следственные дела
рассматривались тройкой. Сроки следствия были чрезмерно ограничены. Были случаи, когда без обвинительного заключения дела рассматривались на тройке, а потом дооформлялись. Об этом должен хорошо знать КАЛЕНТЬЕВ, бывший постоянный докладчик на тройке. Обвинение строилось на показаниях обвиняемого, не проверялись
и не документировались. Методы допроса извращались. Как правило, применялась стойка к упорствующим, или отборная ругань, или пощечина. При таком положении вещей неизбежны были крайности, что наряду с врагом мог попасть невиновный. Очень трудно представить себе, какие же дела являлись «чистыми» обоснованными и какие фальсифицированы. Одно ясно, что показания обвиняемых могли быть натянуты, одно ясно, что арестованные искусственно вязались между собой, так как оформлялись преимущественно групповые дела и пускались на тройку по 30—40 человек и больше. Если просмотреть повестки, то они являются достаточным подтверждением. Писались и корректировались они главным образом КОСТРОМИНЫМ (тот самый, что ходил со связкой ключей от квартир.Прим. автора) или заместителем начальника отдела ЮРКИНЫМ, помощником начальника отдела ШУТИЛИНЫМ. Ими давалась шапка, как тогда выражались или окраска организации, группа и сюда подбирались дела. Повестка для тройки являлась основным документом и отдельные моменты следственного дела приукрашивались. Я должен сказать, что мной лично, указанным образом было
закончено несколько дел. Дело ПЕЙРЕНКО бывшего члена ЦК эсеров Украины, возвратившегося из ссылки и др. С известной натяжкой закончено следственное дело бывших меньшевиков ВОЛКОВА, МЕЩЕРЯКОВА и др. (Змеиногорский район), бывших анархистов ТАЛОВСКОГО, КУЧЕРОВА и др. <…>
Допросил: особоуполномоченный УНКВД Алт[айского] края,
лейтенант госбезопасности ЗУДИН (подпись)
*Ведущий «колольщик» алтайского НКВД Тимофей Салтымаков, которого коллеги-чекисты называли «дядей-мухомором, при виде которого арестованные умирают добровольно».За пытки и убийства арестованных Т. К. Салтымаков был в 1941 г. расстрелян.
ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 6222/5. Л. 290-291; Д. 5700/7.
Л. 193-194. Машинописная заверенная копия. Опубликовано: Этноконфессия в советском государстве. Меннониты Сибири в 1920-1980-е годы. Аннотированный перечень архивных документов и материалов. Избранные документы / Сост. А. И. Савин. Новосибирск;
СПб., 2006. С. 438-439.
Так было нужно власти и за «образцовое и самоотверженное выполнение важнейших правительственных заданий» ЦИК СССР наградил в числе других наиболее «отличившихся» чекистов Алтайского УНКВД и ПЕРМИНОВА П.Р. орденом Красной Звезды за номером 3424.
А вот ниже пример за какое образцовое и самоотверженное выполнение важнейших заданий ПЕРМИНОВ и ЛАЗАРЕВ были награждены орденами Красной Звезды. Это распечатка,так называемой справки на арест по национальному признаку, в данном случае немца, редактора газеты «Роте Фане» Немецкого района Алтайского края. Обвинив редактора национальной газеты СИГЕТЕ в участии фашистско-повстанческой организации, руководимой несуществующим агентом гестапо НЕЙМАНОМ и создании шпионско-фашистской сети из сотрудников и подписчиков немецкой газеты, 4-й Отдел провел целую операцию. И это не было ноу-хау ПЕРМИНОВА, точно также Новосибирское УНКВД расправилось с эстонской газетой и ее читателями и латгальской. А как еще могло быть по другому в стране братской дружбы народов? Ведь настоящего шпиона попробуй выследи и поймай, а здесь на тебе целая организация с иностранными фамилиями и подписчики тоже нерусские. Очень удобно, берешь списки и идешь по домам арестовываешь «шпионов». А не хватает подписчиков, добавляешь всех остальных с нерусскими фамилиями и останется их только растасовать в разные национальные операции и подать в «двойку» списками. Так выполнялись и перевыполнялись Сталинские планы по поимке шпионов и диверсантов без доказательств, но с выбитыми показаниями свидетелей-участников. Только в Немецком районе было репрессировано около 2-х тысяч немцев, или более 10% населения, а по Алтайскому краю процент репрессированных немцев составил около 8% от общего числа немецкого населения, проживающего в Алтайском крае, при общем проценте репрессированных по краю — около 2%.
Утверждаю
Вр. Нач. УНКВД СССР по Алт. краю
Ст. Лейтенант Госбезопасности подпись (Перминов)
Справка о компрометирующих материалах на СИГЕТЕ Эдуарда*
Сигете Эдуард, член ВКП(б), бывший военнопленный работает редактором газеты «Роте Фане», Немецкого района. Материалами третьего отдела УГБ УНКВД по Алтайскому краю установлено, что Сигете является агентом германской разведки и по разведывательной деятельности связан с Новосибирским германским консулом. Сигете с 1933 г., работая в Новосибирске редактором Краевой газеты «Коллективист», по контрреволюционной
фашистской деятельности был связан с руководителями ликвидированной фашистской, шпионско-повстанческой организации Адольф и Вильгаук (осуждены).
В 1934 г., будучи председателем комиссии, по чистке Немецкой парторганизации, по заданию германской разведки, в целях сохранения контрреволюционных кадров в компартии, укрыл часть активных фашистов и кулаков. В 1935 г., Сигете прибыл в Немецкий район, на постоянную работу редактором районной газеты, установил связь с
резидентами германской разведки Фризен и Вильмс и вошел в состав фашистской, шпионской, диверсионно-повстанческой организации, созданной майором гестапо Нейман. Показаниями арестованных нами резидентов германской разведки Фризен и Вильмс также установлено, что Сигете, среди сотрудников и корреспондентов Немецкой газеты насадил и возглавил фашистско-шпионскую сеть и через нее ведет среди немецкого населения разведывательную работу и активную фашистскую пропаганду, с призывом к формированию фашистско-повстанческих организаций. На основании изложенного считаю необходимым Сигете арестовать и привлечь к ответственности, по ст. 58—4—11 УК
РСФСР.
Нач. 3 отдела УГБ УНКВД АК
Лейтенант госбезопасности (Лазарев)
ОСД УАДААК. ФР. 2. Д. 5444. Т. 1. Л. 1,2.
*Сигете (Сигети) Эдуард Иванович, род. 1898, Германия, немец.
Редактор газеты «Роте Фане», с. Гальбштадт Немецкого р-на.
Арестован 12.01.1938. Осужден Особым совещанием при НКВД
СССР 28.08.1938 по ст. 58—2,6,9,10, 11 УК к ВМН. Расстрелян
13.09.1938 в г. Славгороде. Дело прекращено Военным
трибуналом СибВО за отсутствием состава преступления
24.12.1954.
О том как проводилось следствие в 4-м Отделе поведал и бывший 2-го отделения Барнаульской гормилиции П.А. САРАНЦЕВ, который был арестован по групповому делу меланжевого комбината, вся его вина наверно заключалась в том, что комбинат этот располагался на территории его отделения, но ему вменяли подготовку взрыва моста через Обь и самого комбината. Арестован был Петр Александрович 25 декабря 1937 года и освобожден 19 сентября 1939 года. Вот что он писал о своих злоключениях в ходе реабилитации:
«После ареста меня отконвоировали в тюрьму, где поместили в мертвецкую. Там было 25 трупов. В одном из них я узнал председателя краевого суда БЛЕКИСА (многократный участник массовых расстрелов в Барнаульской тюрьме. Прим.автора).В мертвецкой просидел 16 суток (!!!), затем меня привезли в НКВД на допрос. Допрашивали ПТАШИНСКИЙ, ОВСЯННИКОВ, иногда КОСТРЮКОВ, МОСКАЛЕВ и ЮКХАМ*. Они требовали признаний в контрреволюционной деятельности, я не давал, тогда меня избивали, держали по долгу на ногах, пить не давали… Сколько суток находился на допросе не помню. Пришел в сознание в камере.
…… Во внутренней тюрьме и тюрьме №1 я содержался вместе с ФЛОРЕНОМ, ЛЕОНТЬЕВЫМ, БУТОРОВЫМ, вторым секретарем крайкома партии САВИЧЕВЫМ, секретарем Змеиногорского райкома ВКП (б) ТЯНОМ, вторым секретарем Ойротского обкома ЕНЧИНОВЫМ, заместителем председателя Барнаульского горсовета ЕРЕМЕНКО, командиром 234-го стрелкового полка ЦЫГАНОВЫМ, инструктором Осоавихима ШИШКИНЫМ, первым секретарем Локтевского райкома ВКП (б) АБРАМЧУКОМ М.П.»
(Реабилитированы посмертно. ГРИШАЕВ)
*Все вышеназванные чекисты, сотрудники 4-го Отдела (СПО) Алтайского УНКВД.
ЛИМИТЫ НА АРЕСТЫ.
До приезда ПОПОВА и новой команды в Барнаул (начало октября 1937 года) на территории края уже было арестовано около 7000 человек (начальником Барнаульского оперсектора был ЖУКОВ К.С. Прим.автора). 20 октября 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) утвердило предложение Алтайского крайкома ВКП (б) об установлении количества лиц, подлежащих репрессиям: 4000 чел. по первой категории (ВМН) и 4500 по второй. Но и эти лимиты скоро были исчерпаны. Как показал сам ПОПОВ о прошедшем в Москве в январе 1938 года совещании руководящих работников НКВД по подведению итогов года:
«Мне также было предложено выступить с докладом в последний день совещания о проделанной работе. (На нем присутствовал ЕЖОВ). Я указал цифру арестованных за все время операции, то есть до организации края и после, около 10000 чел. И увидел, что Алтайский край оказался в числе последних. Не желая отставать от других, также высказал мнение о необходимости продолжать массовую операцию, хотя знал, что никаких материалов, служащих основанием для новых арестов, в управлении НКВД и районных отделениях нет.
На этом совещании ЕЖОВ и ФРИНОВСКИЙ дали указание массовую операцию продолжить с 1 февраля до 15 марта, во что бы то не стало активизировать ее по изъятию поляков, корейцев, латышей, харбинцев и др.
Встал вопрос по лимитам по 1-й и 2-й категориям. В связи с этим секретарь ФРИНОВСКОГО опросил каждого начальника УНКВД, сколько каждому требуется. Я по телефону посоветовался с ПЕРМИНОВЫМ. От него узнал, что за время моей командировки начальники оперсекторов по своей инициативе и с санкции ПЕРМИНОВА арестовали около 700 человек. Я предложил ПЕРМИНОВУ аресты до моего приезда прекратить и попросил лимит по 1-й и 2-й категориям на 1000 человек.Но через два-три дня после возвращения получил телеграмму ФРИНОВСКОГО , в ней был дан дополнительный лимит на 2500 человек.»
(Реабилитированы посмертно.Гришаев)
Из этого документа следует, что ПЕРМИНОВ не только старался выполнить план Политбюро, но и перевыполнить его. Это характеризует его еще раз как карьериста, способного идти по головам и трупам. Он знал как обратить на себя внимание начальства и как выслужиться.
Осенью 1938 года даже СТАЛИНУ стало понятно, что массовые репрессии способны парализовать жизнь в стране. Людские потери в народном хозяйстве, в Красной Армии, в культуре и искусстве были страшны и невосполнимы. Остановить эту бойню мог только сам СТАЛИН. В октябре 1938 года началась подготовка к свёртыванию террора. 8 октября СТАЛИН поручил ЕЖОВУ, БЕРИИ, ВЫШИНСКОМУ, РЫЧКОВУ и МАЛЕНКОВУ подготовить проект постановления «о новой установке по вопросу ареста, ведения следствия и прокурорского надзора». Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября 1938 года положило конец Большому террору. Все внесудебные органы, кроме Особого совещания, были ликвидированы, все массовые операции прекращены. Упрощённый порядок ведения следствия категорически запрещался, на любой арест теперь нужно было получить санкцию прокурора.
Начался поиск «козлов отпущения». СТАЛИН в свойственной своей манере, валить вину на другого, сделал главным козлом верного и усердного исполнителя его воли ЕЖОВА. Его по тихому сняли, пытали и расстреляли. Начались «бериевские чистки» на местах. Начальник УНКВД ПОПОВ был арестован первым 17 декабря 1938 года. У оперативных сотрудников и заместителей ПОПОВА наступило «смятение чувств», как писал когда то один из массовых фальсификаторов Новосибирского УНКВД КАЧУРОВСКИЙ, скорее это было даже не смятение, а паника.
В след за ПОПОВЫМ в конце 1938 и начале 1939 года были арестованы: его заместитель БИРИМБАУМ*, начальник 4-го Отдела ПЕРМИНОВ П.Р. , начальник 3-го Отдела ЛАЗАРЕВ И.К., начальник 6-го Отдела ШУТИЛИН И.Я., начальник Отдела кадров СТЕПАНОВ А.Т. заместитель ПЕРМИНОВА ЮРКИН И.Я, заместитель начальника следственной части САЛТЫМАКОВ Т.К, начальник Бийского оперсектора НКВД СМОЛЬНИКОВ И.И, начальник Славгородского оперсектора НКВД ЖИЛКОВ А.А, оперуполномоченные: КАМЕНСКИХ Г.С. и БАРАНОВ Т.У.
*Интересный факт, БИРИМБАУМА арестовали 29 декабря 1938 года и известный палач-фальсификатор САЛТЫМАКОВ успел его попытать, так как самого САЛТЫМАКОВА арестовали последним, в конце 1939 года и новому начальству в Алтайском УНКВД хоть не на долго, но пригодился. Ну а потом конечно списали в расход.
28-29 мая 1941 года они предстали перед Военной коллегией Верховного суда СССР. ПЕРМИНОВ, ЮРКИН, ЛАЗАРЕВ, САЛТЫМАКОВ, СМОЛЬНИКОВ и КАМЕНСКИХ были приговорены к ВМН (расстрелу), ШУТИЛИН и БИРИМБАУМ к 10 годам ИТЛ, ЖИЛКОВ к 6 годам ИТЛ, СТЕПАНОВ и БАРАНОВ к 5 годам ИТЛ.
Выдержки из Приговора Военной Коллегии Верховного суда СССР от 28—29 мая 1941 г.:
«ПЕРМИНОВ и ЛАЗАРЕВ через подчиненный им аппарат в органах НКВД проводили массовые необоснованные аресты работников советских учреждений, партийных органов,
рабочих и колхозников, чем стремились дискредитировать органы НКВД и вызвать недовольство у трудящихся. На путь преступной деятельности ПОПОВЫМ, ПЕРМИНОВЫМ и ЛАЗАРЕВЫМ были вовлечены ряд других руководящих оперативных работников НКВД, как-то… быв. начальник Славгородского оперсектора ЖИЛКОВ… Все эти лица в своей оперативной работе нарушали революционную законность, производили массовые
незаконные аресты советских граждан. В Управлении НКВД по Алтайскому краю к арестованным без всяких на то материалов как система применялись пытки, избиения,
истязания, провокация с целью добиться от арестованных заведомо вымышленных показаний. Протоколы допросов фальсифицировались, составлялись подложные документы, акты и прочее.
Путем измышлений, подлогов, провокаций арестованным приписывались принадлежность к различным антисоветским организациям и выставлялось в вину совершение тягчайших государственных преступлений. Перед приведением в исполнение высшей меры наказания в отношение отдельных арестованных применялись провокационные допросы с целью получения показаний на других лиц или с целью получения так называемых «признательных» показаний. По установкам ПЕРМИНОВА и ЛАЗАРЕВА были произведены почти поголовные аресты мужского населения поселений
немцев… были сфальсифицированы следственные материалы, по которым арестованные расстреляны»
Почти год ПЕРМИНОВ и ЮРКИН ждали исполнения приговора, вероятно, не зная, что зампредседателя Верховного Суда СССР В.В. УЛЬРИХ в день начала войны «в силу открывшихся при проверке новых обстоятельств» опротестовал приговор и отправил его на новое рассмотрение.
В конце концов ПЕРМИНОВА и ЮРКИНА перевели в Новосибирск, где 18 апреля 1942 г. военный трибунал войск НКВД Западно-Сибирского округа, постановив, что эти чекисты-начальники нарушали законность неумышленно, заменил им ВМН на 10 и 8 лет заключения условно с отправлением на фронт. Уже в мае 1942 г. ЮРКИН попал в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН), а с сентября 1942 г. по март 1943 г. командовал спецгруппой в тылу. Действовал он в составе партизанской армии С.А. КОВПАКА: был командиром отряда «Утёс» (с декабря 1943 г.), потом – начальником особого отдела 1-й Украинской дивизии им. КОВПАКА. Получив звание майора госбезопасности, ЮРКИН был восстановлен в членах компартии и награждён рядом орденов, в том числе польским «Золотым крестом». В 1973 г. он выпустил книгу мемуаров «У нас особое задание» .
Что касается ПЕРМИНОВА, то он воевал в партизанском отряде «Олимп» (до 700 чел., командир – В.А. КАРАСЕВ); с декабря 1942 г. командовал разведгруппой, с которой прошёл более 2 тыс. км по тылам врага, а в августе 1943 г. организовал разведывательный рейд в Киев. Воюя в Польше, он был заместителем по разведке в отряде своего сибирского знакомого И.Ф. ЗОЛОТАРЯ . Согласно справке НКГБ СССР, ПЕРМИНОВ лично выявил до 200 «немецких шпионов-предателей» и участников националистических формирований. Был дважды ранен и контужен, лечился; в сентябре 1944 г. в качестве заместителя начальника опергруппы НКГБ СССР вторично заброшен в тыл (к чехословацким партизанам), где вёл диверсионно-разведывательную работу .
В апреле 1945 года ПЕРМИНОВ был восстановлен в ВКП (б).
ПЕРМИНОВ удостоился многих правительственных наград, в числе которых три ордена Красной Звезды и орден Боевого Красного Знамени. Обосновался в Москве, не раз ездил в Чехословакию почетным гостем, выступал с воспоминаниями. Только вот говорят в родном Алтае побывал после войны всего один раз и то тайком. И конечно без выступлений с воспоминаниями.
Умер в 1977 году. Похоронен с воинскими почестями на Пятницком кладбище.
«Что касается будущего, то у нас есть такая машина времени, она есть — этот предмет называется история. Это предмет надо изучать, тщательно и объективно оценивать историю, и тогда нам будет понятно, как нужно действовать для того, чтобы построить будущее». (Прямая линия. В.В. ПУТИН)
Мы тоже считаем, что историю нужно изучать тщательно и объективно. Когда откроются архивы, то историки и исследователи дадут выверенную оценку жизни и деятельности ПЕРМИНОВА П.Р., а пока мы изложили только то, что о нем известно, опираясь на открытые архивные данные и опыт исследований.
Если вы нашли какие то неточности, то мы будем благодарны за обратную связь.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ.
ТАЛОВСКАЯ ТРАГЕДИЯ 